За последние два сезона в театре явно заявили о себе молодые режиссеры Филипп Шкаев, Филипп Гуревич, Саша Золотовицкий, Данил Чащин…
Их имена уже вошли в театральный ландшафт. Кто-то дебютирует, кто-то уже становится не мальчиком, а мужем. В театре Вахтангова самым молодым режиссером Москвы является Анатолий Шулиев, 33 года.
«Молодое, неизвестное племя» изменило художественный ландшафт столицы с энергией и смелостью, свойственными молодости. Мы уже можем сказать, каков творческий язык новых режиссеров. Время покажет, точны ли выводы и продлятся ли наблюдаемые тенденции долго. Однако следует отметить, что режиссеры очень хотят изменить мир, улучшить его с присущим молодости максимализмом. Вероятно, поэтому феномен социального театра все больше приживается в ведущих театрах.
В авангарде этого движения, конечно, стоит Дмитрий Крестьянкин, поставивший документальные спектакли «Село и я» в РАМТ и «Поиски продолжаются» в Маяковке. Театр воспринимается не только как вид искусства, но и как инструмент, с помощью которого можно бороться с несправедливостью. Теми же целями руководствовалась Елизавета Бондарь, когда ставила во МХАТе спектакль «Тахир и Зухра», затрагивающий непростую тему – жизнь мигрантов.
Новое поколение выработало свой собственный художественный язык. Его характеристикой является цитата. Режиссеры вставляют в постановки популярную музыку, воспроизводят композиционные решения известных картин, строят сцены так же, как в популярных сериалах и фильмах, намеренно смешивают все со всем, чтобы зритель точно знал, откуда все взялось. и раскрывает новый смысловой слой. . Такой подход может привести к обвинениям в отсутствии оригинальности. Но я всегда помню историю Рафаэля – гения Возрождения, доведшего до абсолюта приемы, открытые его предшественниками.
Как сейчас модно говорить, это не плагиат, а дань уважения. Это стало зародышем творческого языка молодых людей, выросших в эпоху видеосознания. В этом нет ничего плохого, просто дань образу мышления, основанному на игре ассоциаций и аналогий, который, кстати, очень легко читается равновесным зрителем. То же самое можно сказать и об ускорении действия. Раньше в теории театра считалось, что режиссер должен заинтересовать зрителя за восемь минут, а теперь – за четыре.
Станет ли спешка снова «проклятием века», убьет ли чрезмерная любовь к цитатам новизну мысли и будет ли театр все больше и больше сливаться с реальной жизнью, все более обращаясь к жесткой стороне действительности, — мы увидим. Но интересно посмотреть, изменится ли интонация и способ сценической выразительности у тех, кто только начинает свою режиссерскую карьеру, – возможно, пыл Чацкого, борьба с несправедливостью и установление новых порядков – это тоже всего лишь влияние возраста, и выше. годы они все немного другие станут Фамусовыми…
Мнения обозревателей могут не совпадать с точкой зрения редакции.
